БЕЛОРУСЫ НА ЮГЕ ПСКОВЩИНЫ

Юг Псковской области вместе с северной частью Белоруссии, северо-западом Смоленской и западом Тверской областей некоторые авторы выделяют сейчас в особый историко-культурный регион — днепро-двинскую диалектную зону. Что же объединяет эти российские и белорусские земли? Эти территории на протяжении нескольких тысяч лет удерживали культурное своеобразие, что подтверждают археологические и лингвистические данные.
Например, граница днепро-двинской диалектной зоны соответствует южным пределам распространения длинных курганов кривичей, датируемых VI—VII веками, и оконтурнвает ареал длинных курганов смоленско-полоцко-го типа VIII—IX веков. Позже здесь оформились Полоцкое н Смоленское княжества, влившиеся затем в состав литовского и польско-литовского государств. В течение всего данного промежутка времени здесь шло формирование одного из восточно-славянских этносов — белорусов.
Территория днепро-двинской диалектной зоны совпадает с ареалом расселения кривичей полоцких (полочан) и смоленских, смешавшихся с местным балтийским населением. По своим антропологическим особенностям кривичи несколько отличались от радимичей и дреговичей, ставших вместе с полочана-ми основой будущего белорусского этноса.
Первым белорусским государственным образованием исследователи считают Полоцкое княжество (иногда говорят о Полоцкой республике, так как здесь присутствовали многие элементы государственного устройства, схожие с Новгородской и Псковской вечевыми республиками). Но окончательное выделение белорусов из восточно-славянского праэтноса произошло во времена существования Великого княжества Литовского, полное название которого — Великое княжество Литовское, Русское,
Жемайтское. Государственным языком в княжестве был старобелорусский, который лишь в конце XVII века был заменен на польский.
Откуда пошло название «Белая Русь»? Окончательное закрепление понятий «Белоруссия» и «белорусы» произошло только во второй половине XIX века. До этого названия «Русь Белая» и «Русь Черная» кочевали по территории Руси: то Русью Белой называли Московию, то Новгородскую или Полоцкую землю. Те же регионы в другое время обозначались как Русь Черная: Псковская земля, западная часть Московии.
Существует несколько гипотез происхождения названий «Русь Белая» и «Русь Черная». По мнению одних исследователей Русь Белая — территория, раньше других принявшая христианство. Другие ученые считают, что Русь Белая — свободная территория, политически независимая от монголо-татар (некоторые русские княжества добровольно шли на подчинение Великому княжеству Литовскому, чтобы не быть зависимыми от монголо-татар) . Третья группа исследователей связывает оба названия с антропологическими особенностями населения, например, со слабо или ярко выраженной пигментацией (цветом волос, глаз, кожи). Также существует версия, производящая название «Русь Белая» от слова «обелить», то есть «признать невиновным, освободить от феодальных повинностей». Более вероятной представляется вторая версия, которая не вступает в особое противоречие с третьим предположением.
В дальнейшем оба названия (Русь Белая и Русь Черная) переместились на территорию современной Белоруссии, Со временем название «Русь Черная» стало применяться все реже, и в нашем веке чернорусы уже не выделялись в статистике отдельно, став частью белорусского этноса.
Однако белорусы в Великом княжестве Литовском называли себя чаще всего литвинами, реже — кривичами. Само название «Литва» применялось не столько к балтийской части территории княжества, а сколько ко всем, преимущественно славянским, землям государства. Литовцы тогда называли свой край «Лету-ва», ядром которого считалась Жемайтия (по названию балтийского народа — жемайты, жмудь).
Заключение в 1569 году между Польшей и Литвой Люблинской унии создало предпосылки для ополячивания белорусов. Это происходило прежде всего религиозным путем — навязыванием католичества. Только создание униатской церкви (Брестской унией 1596 года) позволило сохранить православные обряды, уже ставшие к тому времени неотъемлемой частью культуры белорусов.
В начале нашего века северную этническую границу белорусов проводили по границе Псковской и Витебской губерний. То есть все современные южные районы Псковщины относились тогда к чисто белорусской территории. Что же отличало жителей Витебской и Псковской губерний? Прежде всего их говоры.
Говоры Невельского, Себежского и Велижского уездов после их присоединения в 1924 году к Псковской губернии были детально исследованы на предмет выявления в них северно великорусских, южно-великорусских и белорусских черт. Местные говоры оказались очень мозаичны. В них были обнаружены даже элементы польского языка, и конечно, псковско-новгород-схих говоров. Все же преобладающими были названы черты южно-великорусского и белорусского наречий.
Были отмечены следующие белорусские черты: типичное белорусское твердо [н] (трапка); сочетание [ри] (реже [ры]) вместо русского [poj: «крови — криви (крыви), крошить — кришить (крышить)» и другие, в качестве одной из южно-русских черт местных говоров отмечена замена [у] иа [в]: «в меня» вместо «у меня»; «вкрал» вместо «украл». Очень большая мозаичность ивблю-далась в произношении звука [г]: встречались северно-русские взрывные варианты произношения [г], близкого к {к] («тюк» — утюг, «юк» — юг); белорусские гортанные («хат» — гад, «тахда» — тогда) и южио-русские варианты (раздел: Этнографические и лингвистические различия. Лингвистическая география).
Со среднерусским и южно-русским диалектами местные говоры объединяло аканье; но псковско-новгородское «цоканье» не являлось характерным для них. Вместе с тем самая характерная черта белорусских говоров, как «дзеканье» и «цеканье» (то есть произношение мягких }д] и [т] со свистящим оттенком) не было типичным явлением в этих местах, за исключением Велижского уезда.
Такая пестрота языковых наслоений еще ярче отражалась в словаре местных говоров: например, в одних деревнях говорили «картошка», в других — «гульба», в третьих — «бульба». То есть уже в начале нашего века наблюдался плавный переход местных говоров от белорусских к среднерусским и южно-русским говорам, не относящихся строго ни к какой из этих групп.
Одна селянка на Невелыцине, сама не подозревая того, дала яркую иллюстрацию переходного характера местных говоров: «Когда мы едем на полночь (север) за Великие Луки, нас там называют бульбашами (белорусами), а когда едем на полдень (юг) за Невель, там над нами смеются, что мы наворачиваем трохи по-расейски».
Отличное от псковичей самосознание местного населения и специфика говоров отразились в противопоставлении жителей юга Псковщины «скобарям». Местное русское население называли «кацапами»: «Скобари опоченские, а пустошкински кацапы». Жители Себежского уезда четко знали, где проходит граница со скобарями: «Вод за ету реку называюца скобари». Местное население создавало пословицы и поговорки, подчеркивающие отличие своих говоров от псковских; «Пскопацане те же англицане, только наречие немножецко инаце» (дразнилка «цокающих» псковичей в Пустошкинском районе).
Белорусские особенности на юге современной Псковщины стали исчезать в XIX веке. Причиной этого процесса были отхожие промыслы, засилие русской школы и тому подобные. Краеведы отмечают, что свой вклад в процесс обрусения жителей Невельского уезда внес Николай I, поставив в Невеле несколько полков гвардейцев, но, увидев бедность уезда, оставил часть гвардейцев на вечное поселение.
В конце XIX века в Велижском и Невельском уездах Витебской губернии белорусы составляли 85% от всего населения (при 1—7% русского населения соответственно), в Себежском уезде — 47 % (при такой же доле русского населения). В 1926 году после присоединения этих трех уездов к Псковской губернии в Невельском и Велижском уездах было зарегистрировано 32— 35% белорусов (при 60% русского населения), в Себежском уезде — 27,5% белорусов и 68,5% русских.