ЧЕЛОВЕК ЧЕСТИ (А.А. Гессе)

Родиться русским слишком мало. Им надо быть, им надо стать…
Игорь Северянин
В начале солнечной осени 2000 года я навестил в Печорах двоюродную племянницу замечательного скульптора-самородка А.Д.Денисова — Валентину Александровну, в прошлом — заведующую местным краеведческим музеем. Немало интересного услышал я от нее о самом скульпторе, смотрителе Царскосельского парка до революции, о культуре Печерского края в 20-30-х годах XX века. Разговор понемногу перешел и на другие темы. Мне хотелось побольше узнать о Русском просветительном движении, которое, как известно, активно действовало в Печорском крае до войны..
Беседа наша проходила во дворе дома Валентины Александровны на Пограничной улице. Кроме нас двоих, на лавочке сидела еще одна пожилая, незнакомая мне женщина и молча внимательно слушала наш разговор. Когда мы коснулись судеб репрессированных печерян, я спросил хозяйку дома:
— А вы знаете, Валентина Александровна, кто достойней всех вел себя на допросах в НКВД? Печорские учителя! Особенно удивительно стойко держался на следствии учитель математики Печорской гимназии Александр Гессе: ни одного лишнего слова, ни одной лишней фамилии — только «не знаю», «не помню». И ни в чем не каялся, чего, к сожалению, нельзя сказать о других…
Валентина Александровна как-то со значением взглянула на мою молчаливую соседку, затем перевела взгляд на меня, усмехнулась:
— А Вы знаете, О. А., кто сидит рядом с Вами? Дочь учителя Гессе — Ирина Александровна.
Я даже рот раскрыл от радостного изумления — вот так встреча! И женщины засмеялись, глядя на меня. Присмотревшись повнимательнее к Ирине Александровне, я без труда узнал в ней черты ее отца, знакомые мне по его тюремной фотографии: светло-серые с несколько тяжелыми верхними веками глаза, тонкий, хорошо очерченный профиль носа, высокий лоб. Первый раз я даже поразился сходству Александра Августовича с его тезкой — поэтом Блоком.
Из его следственного дела я знал, что в настоящее время в живых из членов семьи Гессе оставались его сын — Борис Александрович, ныне проживающий в Запорожье, и дочь Ирина Александровна, постоянно живущая в Новгороде. Я даже пытался найти новгородский адрес Ирины Александровны, чтобы написать ей, и эта встреча с нею в Печорах была для меня приятной неожиданностью.
Конечно, благодаря Ирине Александровне я узнал немало нового об А.А.Гессе, но дело не только в этом. В конце концов, полнота наших знаний о
человеке — не самоцель Знакомство с Ириной Александровной Гессе дало ощущение чувства времени, более глубокое понимание важности семейных традиций, неразрывности духовной связи между поколениями От этого и судьба самого А.А.Гессе стала значительно ближе, достоверней.
Наверное, многим из тех, кто интересуется прошлым древнего Пскова, известен «дом Гессе» на Октябрьском проспекте (Сергиевская ул., 12) — первое жилое четырехэтажное здание в губернском центре Построено оно было псковским архитектором П Ф.Нестурхом по заказу состоятельного страхового агента, почетного гражданина города Августа Робертовича Гессе. Строительство дома было закончено в 1896 году, а за семь лет до этого, то есть в 1889 г., у А.Р.Гессе родился сын — Александр, будущий офицер, педагог, деятель русского культурного движения в Печорском крае.
Учился Александр Гессе в Сергиевском реальном училище, затем на математическом факультете Московского университета, по окончании которого в 1913 году, пройдя годичные педагогические курсы, преподавал математику в одном из учебных заведений Санкт-Петербурга. Осенью 1914 года, в связи с началом Первой мировой войны, был мобилизован в действующую армию. К сожалению, нам неизвестно, где и в каких войсках служил А.А.Гессе, однако, как следует из его следственного дела, в 1916 году ему был присвоен
I офицерский чин подпоручика. (АУ I ФСБ РФ ПО, д. А-18998)
После демобилизации из армии I Гессе возвращается в Псков, учительствует. Во время оккупации I города германскими войсками в 1918 году служит переводчиком в I Псковском городском управлении, но судя по всему политикой не занимается, стоит в стороне от партий и общественных организаций. Уже в 1940 году, на следствии, его пытались причислить к партии эсеров, | но потом выяснилось, что в их партии Гессе никогда не состоял, если не считать посещением им собраний эсеров в течение 3-4 месяцев в 1917 году и чтения им кое-какой эсеровской литературы.
С приходом Красной Армии в Псковвноябре 1918годаА.Гессе продолжает жить в своем доме на Сергиевской, перебивается частными уроками. Как офицера старой
армии советские власти берут его на учет по 7 категории. Положение офицеров, находившихся на учете у большевиков, нельзя было назвать завидным. Постоянное наблюдение, подозрительность, перепроверки, заполнение всевозможных анкет, ограничение в свободе передвижения по территории страны -все это вызывало у кадровых военных ответное недовольство советской властью. Не случайно, с возвращением белогвардейцев в Псков в мае 1919 года, многие из офицеров, ранее колебавшиеся, пошли служить в Северо-Западную армию. Среди них был и А.А.Гессе.
Через двадцать лет на допросах в органах НКВД Александр Августович показывал, что в июле 1919-го он был мобилизован белыми как офицер запаса. Однако не приходится сомневаться, что эта мобилизация не могла состояться без желания самого Гессе — немало было примеров, когда бывшие офицеры под различными предлогами от нее уклонялись. Косвенно это подтвердил в своих показаниях и сам А. А. Гессе, когда в своем рассказе о том, как он был вывезен в больном состоянии в Эстонию, подчеркнул, что «если бы даже и не болел по тому времени, тоже ушел бы добровольно с отступающими частями Юденича».
Служил А.Гессе в белой армии в чине подпоручика командиром роты разведчиков артиллерийского дивизиона Гдовского полка 1 -й пехотной дивизии. Не сохранилось свидетельств, в каких боях он участвовал, однако известно, что вначале он был направлен в Ямбург, затем под Лугу, а после того, как этот город был взят частями Юденича, оказался в Гдове. Там Гессе заболел (у него были слабые легкие), и осенью 1919 года был вывезен вместе с отступавшими белыми войсками через Нарву в Эстонию.
Жизнь у бывших северозападников в Эстонии в начале 20-х годов складывалась очень несладкая. Одни устраивались на самые тяжелые работы в сланцевые шахты, на лесоповал, чтобы только прокормить себя и близких, другие уезжали в Польшу для участия в польско-советской военной кампании. Оправившемуся от болезни Гессе повезло: благодаря помощи его однокашника по реальному училищу, тоже бывшего северозападника Георгия Свидзинского, работавшего в Печорах ветеринарным врачом, ему нашлось место учителя математики в Печорской русской гимназии.
В архиве дочери А.А.Гессе, Ирины Александровны, хранятся фотографии, помеченные осенью 1920-го года. На них Александр Августович, еще в военном френче, но без знаков отличия, сидит в компании таких же молодых учителей гимназии. Открытые, приветливые лица, непринужденные позы, доверчиво обращенные в объектив взоры, в которых читается надежда на то, что все самое тяжелое осталось позади, а впереди — долгая жизнь, любимая работа, верные друзья. Так начиналась для Гессе учительская стезя в Печорском крае, длившаяся двадцать лет — до дня его ареста в июле 1940 года.
Каким был учителем Александр Августович? Сейчас остались лишь единицы тех, кто учился у него и мог помнить об этом. «Очень добрый, истинно русский интеллигентный человек, — рассказывал о нем старейший печерянин Николай Павлович Златинский. — Таких учителей сегодня уже нет». А вот как