Однажды в середине ноября 1918 года в деревне Муравицы, в чайной, сиде­ли четверо гдовских мужиков и пили чай. Час был поздний, на дворе было нена­стно, однако мужики не торопились расходиться и вели за чаем беседы. Гово­рили, конечно, о политике, о войне, рассуждали на предмет того, займут ли бе­логвардейцы Гдов или нет. Вон Талабские острова на Псковском озере недав­но заняли и оттуда уже несколько вылазок сделали: в Елиазаровский монас­тырь, на Малую Толбу, подСпицыно. (ГАПО, Р-725 оп.2 д.35)
Разговор как разговор, но тут один из чаевников, пятидесятилетний Андрей Евстафьев возьми да и скажи: «А что, мужики, может, пока мы здесь сидим, белые с советами давно чай пьют в Гдове?» Сказано было громко, считай на всю чайную, так что помимо беседующих мужиков слышали это и другие по­сетители чайной. И не успели мужики перейти на другую, менее опасную тему разговора, как к их столу подошли двое из местной погранохраны: «Кто тут разводит антисоветскую агитацию?»
Задержали Андрея Евстафьева, доставили в погранохрану, располагавшую­ся здесь же, в деревне Муровицы, и составили следующий акт:
«Мы, нижеподписавшиеся, начальник Муравейской дистанции 1 подрайона погранохраны Чудского района К.Я.Коринский, инструктор ЧК Петрограда Об­ластной коммуны Северной области А.П.Николаев, начальник заставы Муравей-нской дистанции Б. Г. Пет дер составили настоящий акт в том, что сего числа в указанное время rp-н Андрей Кузьмич Евстафьев, сидя в чайной, позволил выра­зиться некорректно: «Совет вместе с белогвардейцами пьет чай в Гдове».
С этим актом направили Евстафьева в уездную ЧК, располагавшуюся в Гдо­ве. Началось следствие по обвинению его в «провоцировании советской власти». Правда, деревенские, узнав в какую беду попал их односельчанин, прислали «при­говор», принятый на сельском сходе деревни Кологрива. Сорок крестьян, вместе с председателем сельского комитета, «имели суждение» о своем односельчани-‘ не А.К.Евстафьеве, причем «единогласно признали его как человека в высшей степени честного и в настоящий момент не идущего против советской власти».
Однако заключительный акт, составленный следователем уездной ЧК Заво-риным через неделю после ареста Евстафьева тем не менее был суров. «Прини­мая во внимание, — говорилось в этом акте, — что эти слова были сказаны с выра­жением надсмешки (так в тексте — O.K.) над советами, заключить гр-на Евстафь­ева в тюрьму до окончательного решения его дела Чрезвычкомом».
А в конце ноября все же отпустили не в меру разговорчивого крестьянина. При этом взяли с него следующую расписку: «Даю сее ЧК при Гдовском Ис­полкоме в том, что я, гражданин Андрей Кузьмин Евстафьев, дер. Кологривы Доложеской волости Гдовского уезда обязуюсь представить тысячу пятьсот рублей, присужденные с меня к 29 ноября 1918 г. В случае не уплаты мною этой суммы, меня подвергают строгому наказанию по всем правилам закона».
Говорили потом мужики, что Евстафьев еще легко отделался.


Опубликовано 20 Сентябрь 2010 в рубрике На рубежах России

Если Вам интересна эта тема - дополнительный материал Вы найдете в статьях:
  • АДЕРКАС БОРИС АНТОНОВИЧ
  • Псковский кадетский корпус
  • ПСКОВСКИЕ ГУБЕРНАТОРЫ: СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ


    • Новое на сайте:

  • Рекомендации по выбору стиральной машины автомат и продлению ее срока службы
  • Как выбрать блок-хаус?
  • В Пскове началось историческое ориентирование
  • Изучение истории Псковского края в послереволюционный период
  • Рыбное хозяйство Псковской губернии.