На псковских квартирах

Частые перемещения полков по Псковской губернии и прилегающим землям, а также большая разбросанность сил дивизии являлись для того времени вполне типичными. Дело в том, что большая часть всей российской армии находилась на постое у местных жителей. Благоустроенные казармы были редкостью и возводились главным образом в Петербурге и некоторых других крупных городах. Понятно, что разместить целый полк в одном населённом пункте было очень непросто, практически невозможно. Не вызывает сомнения, что подобное положение дел очень вредило боевой подготовке и дисциплине солдат. Но сами «нижние чины», видимо, находили в нём и положительные стороны. Ещё в XVIII веке посетивший Россию шведский путешественник К.-Р. Берк писал: «…Солдаты без особенной охоты живут в таких (специально построенных для полка. — А. М.) домах, предпочитая быть расквартированными в городах, где можно вкусить маленьких радостей жизни… Если молодец подружится с дворовой девушкой, она будет таскать для него много лакомых кусочков, каких он никогда бы не отведал. Вечерами он может повествовать хозяину о своих подвигах и военном житье-бытье, получая пиво и водку, вместо того чтоб пить с быками воду»5. Вероятно, так же думали и многие солдаты в начале XIX столетия.
С другой стороны, постой очень тяжёлым грузом ложился на плечи местного населения, и отношения между жителями губернии и военными далеко не всегда были идиллическими. И. И. Лапин не без гордости записал в дневнике 23 июня 1822 г.: «Здесь была сильная ссора купцов с дворянами и Великолуцкого полка офицерами, и мой брат Андрей прибил
5 Берк К.-Р. Путевые заметки о России // Беспятых Ю. Н. Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях. СПб., 1997. С. 232.
одного из юнкеров»6. Учитывая, что юнкерами в то время называли молодых дворян, только что поступивших на военную службу и ещё не получивших чина, проявленная Андреем Лапиным отвага более чем сомнительна.
Происходили и более серьёзные конфликты. Так, в 1823— 1824 гг. офицерам Штаба Гвардейского корпуса пришлось разбирать долгое дело «о претензиях порховских обывателей об обидах, наносимых им солдатами 1-й Гренадерской артиллерийской бригады»7. Здесь следует заметить, что Гренадерская артиллерийская бригада была весьма прославленным воинским подразделением. Тем не менее её офицеры напрочь испортили отношения с горожанами. Командир бригады полковник Эсаулов вёл себя по-военному решительно и заботился только о благоустройстве подчинённых. Жители Порхова жаловались, что артиллеристы, во-первых, заняли несколько помещений, не отведённых квартирной комиссией; во-вторых, самовольно прорубали в занятых строениях окна и двери; в-третьих, забирали у горожан для своих нужд жерди и доски; в-четвёртых, не позволяли пахать землю на территории, отведённой под летний лагерь, хотя учений там не проводили.
Следствие по жалобам провёл чиновник Губернского правления Вахрушев, который направил обстоятельное описание конфликта командующему гвардейской артиллерией генерал-майору И. О. Сухозанету. Обид и впрямь оказалось много. Мещанин Поросенков сообщал, что артиллеристы заняли весь его дом, а не одни только верхние покои, как обещал отводивший квартиры городничий. Вместо команды музыкантов там разместили полковую швальню, плотницкую и даже пиротехническую лабораторию (последняя внушала бедному порховичу особый ужас). У купца Фуфаева заняли пуню без предъявления билета и тут же повесили на дверь замок. У Даниила Поганкина в амбаре прорубили окна, в результате чего он стал непригоден для хранения зерна. У мещанина Агафона Ваулина взяли пуню под конюшню и «при
6 Дневник Ивана Игнатьевича Лапнна. Псков, 1997. С. 118.
7 РГВИА. Ф. 14664. Оп. 1. Д. 1209. Л. 1-27.
занятии оной солдатами сено вырыто вон, мост в оной выломан и неизвестно, куда разнесён».
Наконец, самое обидное. Когда местные жители Василий Водопьянов, Фёдот Калашов, Иван Титов и Лука Лапин пришли пахать поле «в загородном имении», отведённом под лагерь, солдаты стали их бить, причём сам Эсаулов «драл» Водопьянова за бороду8. После побоев несчастных посадили под арест.
На предъявленные обвинения командир бригады ответил со свойственной ему решительностью. Дом Поросенкова артиллеристы заняли в соответствии с разрешением городничего, а от пиротехнической лаборатории опасности не было, ибо при изготовлении ракет «разтирались вещества каждое особо, как-то селитра, сера, уголь, антимония и прочее, которые не быв соединены по известной препорции не могут причинить ни малейшего вреда»9. Окна в пуне у Агафона Ваулина прорубили потому, что «сие необходимо требовалось к здоровью лошадей», да к тому же в них вставили рамы со стёклами. Жаловаться на то, что у них забрали жерди и солому, горожане не должны, ведь они «обстоятельно доказать не могут, что всё брато нижними чинами». Эсаулов также заявлял, что сам он Водопьянова за бороду не драл, но «может быть солдаты бравши его под караул и видя их несогласие и грубость, нечаянно ухватили его за бороду»10. Между тем порховичи сами нарушили закон, пытаясь всё-таки вспахать запретную землю.
В конце одного из рапортов командир батареи с гневом восклицал: «Не жители ли обнаружили сими поступками нерасположение своё к воинским чинам и даже показали ослушание против законной власти!» Он также утверждал, что во всём виноват городской голова Иван Пахомов, который «наклоняет жителей к своевольству и ложным показаниям»11. Думается, многие порховские обыватели вздохнули с облегчением, когда артиллерийская бригада покинула их город.
Вместе с тем квартирующие полки были неотъемлемой частью губернской жизни. Солдаты нередко помогали жителям при стихийных бедствиях, ловили преступников. Офицеры активно поддерживали дружбу с местными помещиками, танцевали на балах, участвовали в благотворительных обществах, женились на сестрах и дочках псковских дворян и чиновников.
Разумеется, в данной книге рассказано далеко не обо всех воинских частях, побывавших на Псковской земле. Так, в 30— 40-е годы XIX в. в губернии размещались различные части Гренадерского корпуса, каждая из которых заслуживает самостоятельного рассказа. Весьма специфическим формированием был также Псковский гарнизонный батальон. Согласно Положению 1801 г. задачей таких батальонов было «сохранение… тишины и спокойствия»12. Служившие в них солдаты и офицеры занимались поимкой и арестами преступников, конфискацией запрещённых товаров, сбором податей, поддержанием порядка во время стихийных бедствий и т. д. Командиру батальона подчинялся также полубатальон военных кантонистов и стоявшие в уездных городах инвалидные команды. Инвалидами в то время называли просто пожилых, но не увечных солдат. Как правило, это были люди уже мало пригодные к строевой службе, но вполне способные выполнять полицейские функции.
Во второй половине XIX — начале XX в. целый ряд интересных воинских частей размещался в самом Пскове. В 1864 г., в ходе военных реформ Д. А. Милютина, вся территория России была разделена на десять военных округов. Псковская губерния вошла в состав Петербургского военного округа, который также включал Петербургскую, Новгородскую, Олонецкую и Архангельскую губернии. Должность командующего войсками округа занял великий князь Николай Николаевич Старший, брат царствовавшего тогда императора Александра II13. Штаб округа в первые месяцы его
12 Цит. по: Бескровный Л. Г. Русская армия и флот в XIX веке. М., 1973. С. 28.
13 Впоследствии войсками Петербургского военного округа командовали великие князья: Александр Александрович (1880—1881), Владимир Александрович (1881-1905) и Николай Николаевич Младший (1905-1914).
существования возглавлял генерал-адъютант граф А. И. Бре-верн-Делагарди, но уже в январе 1865 г. его сменил генерал-лейтенант П. П. Альбединский. Оба являлись весьма заслуженными и опытными офицерами.