Наставники и воспитанники

Оказавшись далеко от интересовавшей его Средней Азии, Николай Александрович не прекратил научной деятельности. В феврале 1896 г. он взял отпуск и отправился в Персию для изучения Сеистанской котловины, являвшейся местом зимовки птиц. Экспедиция продолжалась четыре месяца, за которые Зарудный прошёл более двух тысяч вёрст. В августе 1896 г. он возобновил преподавание, но в феврале 1898 г. вновь покинул Псков. При помощи А. П. Семёнова — Тян-Шанского он смог снарядить небольшую экспедицию в Восточную Персию. На этот раз в распоряжении Зарудного имелись препаратор, переводчик, два погонщика и целый караван из тринадцати ишаков. Экспедиция продолжалась до ноября. Наградой Н. А. Зарудному стала Малая Золотая медаль Русского Географического общества. В 1901 г. он был удостоен премии Пржевальского, в 1903 г. опубликовал большую работу «Птицы Восточной Персии».
Осенью 1906 г. Николай Александрович перешёл на службу в Ташкентский кадетский корпус. Но пребывание в Пскове не прошло для него даром. В 1910 г. в «Записках Академии наук» была опубликована работа Н. А. Зарудного «Птицы Псковской губернии». В Ташкенте учёный активно продолжил исследовательскую работу. В 1912 г. он совершил экспедицию в пустыню Кызыл-Кум, в 1915 г. опубликовал работу «К авиафауне Памира». После Октябрьской революции Н. А. Зарудный работал в Туркестанском народном университете и Областном музее, но в марте 1919г. внезапно умер. По рассказу Н. А. Бобринского, «будучи в Музее, он случайно выпил отравленную жидкость, почувствовал себя плохо, поехал на извозчике домой и, прибыв туда, через три часа скончался»302.
При всём уважении к автору, подобная версия событий вызывает немалые сомнения. Как мог опытный учёный-практик «по ошибке» выпить какую-то «отравленную жидкость»? Почему, получив отравление, он спокойно поехал домой и в течение трёх часов не предпринимал никаких попыток обратиться к врачу? Здесь нужно заметить, что
книга Н. Бобровского о Зарудном вышла в 1940 г., и автор не мог сказать всей правды. Скорее всего, Николай Александрович принял яд сознательно, не выдержав столкновения с реалиями советского режима. Это предположение тем более вероятно, что Ташкентский кадетский корпус ещё в октябре 1917 г. подвергся страшному разгрому, многие кадеты, даже младшего возраста, были убиты. Подобные события, конечно, не могли не оказать на Зарудного самого гнетущего впечатления.
Остаётся добавить, что во время службы и в Пскове, и в Ташкенте Николай Александрович пользовался большим уважением учеников и сотрудников. Его супруга, Вера Александровна, вспоминала: «Где бы мы с ним ни жили, у нас были друзья, он умел привязывать к себе. Дружба, охота и душевная простота Николая Александровича притягивали к нам, и у нас было весело…»303.
С большим уважением псковские кадеты относились также к преподавателю французского языка Леону-Генриху Мелье. Он, как уже говорилось, был выходцем из Швейцарии, обучался в Невшательской Академии и на Педагогических курсах при 2-й военной гимназии в Петербурге. В 1879г. Мелье поступил на службу в Псковскую военную гимназию, сохранил должность при её реорганизации в корпус и вышел в отставку лишь в 1907 г. «по расстроенному здоровью». Многие бывшие кадеты вспоминали его уроки с глубочайшей благодарностью.
Целый ряд педагогов Псковского кадетского корпуса играли заметную роль в культурной и общественной жизни города. Так, преподаватель немецкого языка Ян Янович Каулин (годы службы 1897—1917), будучи уроженцем Лиф-ляндской губернии, состоял председателем Псковского латышского общественного собрания. Преподаватель немецкого языка Эрнест Вильгельмович Эйзеншмидт (1909—1917) был вице-председателем Немецкого общественного собрания и входил в Императорское русское музыкальное общество. Учитель музыки Иосиф Иванович Тульчиев (1892—1917)
возглавлял Общество хорового пения, являлся членом Русского музыкального общества и губернского попечительства детских приютов.
Особую группу сотрудников Псковского кадетского корпуса составляло духовенство. К 1882 г. в штат заведения входили три православных священнослужителя: законоучитель протоиерей А. В. Сенаторский, настоятель корпусной церкви иерей А. К. Березский и псаломщик иерей П. П. Зачеренский. Первые шесть лет существования корпуса никаких изменений не происходило, а в 1888 г. о. Андрей Сенаторский, которому исполнилось 70 лет, покинул должность законоучителя. Преподавание Закона Божьего взял на себя о. Александр Березский, который при этом оставался настоятелем корпусной церкви. Так как обязанностей у священника было очень много, уроки вёл также псаломщик Зачеренский. Когда же в 1892 г. последний перешёл священником в Псковский тюремный замок, а в корпус был принят диакон В. И. Беллавин.
В 1898 г. Беллавин получил право вести уроки, а для участия в церковных службах в корпус приняли псаломщика — Л. В. Ульянова. Штат духовенства опять включал трёх человек: священника, диакона и псаломщика. В 1906 г. А. К. Березский был «уволен от службы» (ему шёл уже 64-й год) и обязанности священника принял на себя Василий Беллавин. В 1907 г. в корпус покинул псаломщик Ульянов. Одновременно поступил на службу диакон Пётр Безсеребренников. Таким образом, в штате корпусе вновь числились два духовных лица: священник и диакон. Первую должность вплоть до 1917 г. занимал Василий Беллавин, а на второй в 1913 г. Безсеребрен-никова сменил М. А. Холмский.
Большинство корпусных священнослужителей окончили Псковскую духовную семинарию. Это В. И. Беллавин, А. К. Березский, П. П. Зачеренский и П. В. Безсеребренников. А. В. Сенаторский, как уже говорилось, обучался в Киевской духовной семинарии, а образование Л. В. Ульянова ограничивалось Рижским духовным училищем. Какое образование получил М. А. Холмский, к сожалению, установить не удалось.
Как правило, священнослужители пользовались у воспитанников и педагогов большим уважением. Выше было рассказано, какую безграничную любовь питали учащиеся к о. Андрею Сенаторскому. Весьма успешно вёл преподавательскую деятельность Василий Иванович Беллавин. Великий князь Константин Константинович, посетив корпус в 1907 г., писал в одном из приказов: «Вообще уроки Закона Божьего в Псковском корпусе оставляют чрезвычайно отрадное впечатление, усиливающееся большим влиянием священника на его юную паству. Кадеты уважают его и любят и охотно прибегают к нему за советом»304.
Успешная деятельность кадетского корпуса была бы невозможна без чёткого функционирования хозяйственно-финансового аппарата. Неслучайно составители «Положения» 1886 г. посвятили «чинам хозяйственной части» отдельную главу305. В их состав входили эконом, смотритель здания, заведующий обмундированием, секретарь и бухгалтер.
Эконом избирался директором корпуса из гражданских чиновников и утверждался в должности Главным начальником военно-учебных заведений. В его ведении находились «кухня с пекарней и квасоварней, буфет, столовая, бельё, посуда и приборы, склады продовольственных товаров и склады пришедших в негодность вещей», а также вся прислуга «во время исполнения ею разных обязанностей по упомянутым выше частям хозяйства»3058.
Смотрителя здания и заведующего обмундированием тоже избирал директор, но не из чиновников, а из офицеров, причём первый не должен был иметь чин выше полковника, а второй — капитана. Утверждал их в должности Главный начальник военно-учебных заведений. Смотритель здания отвечал не только за состояние всех корпусных построек, но и за их отопление, освещение, внутреннюю обстановку, а также за обоз и конюшню, пожарные приспособления. Заведующий обмундированием ведал всеми вопросами, связанными с закупкой и ремонтом одежды кадет, отвечал за цейхгауз,
304 Педагогический сборник. 1908. № 9. С. 179-180.
305 Положение Военного совета о кадетских корпусах, высочайше утверждённое 14 февраля 1886 г. // ПСЗ. Собр. 3. Т. 6. СПб., 1888. С. 74-75.
^ Там же. С. 75