От гарнизонной школы к военной гимназии

Дело военного образования имеет во Пскове очень глубокие исторические корни. Ещё в 1721 г. император Пётр Великий распорядился создать при каждом из пятидесяти гарнизонных полков по школе на пятьдесят солдатских детей, которых обучать грамоте, счёту и ремёслам. Вероятно, появилась такая школа и при Псковском гарнизоне, но об её устройстве и деятельности практически ничего не известно. Следует, однако, заметить, что гарнизонным школам в целом отводилась в то время очень важная роль. Основным способом комплектования армии были рекрутские наборы: ежегодно или несколько раз в год от определённого количества дворов одного новобранца (рекрута) забирали в солдаты навечно. Большую часть рекрутов составляли крестьяне, в массе своей безграмотные и к тому же совершенно не желавшие тянуть солдатскую лямку. Практически сразу же после введения наборов правительство столкнулось с проблемой дезертирства. В 1702 г. Пётр I в письме к Т. Стрешневу приказывал «сих проклятых беглецов… сыскав всех, бить кнутом и уши резать, да сверх того пятого с жеребья ссылать на Таганрог…»1. Указ от 19 января 1705 г. объявлял «во всенародное известие», что из каждых трёх дезертиров одного будут вешать, а двух других бить кнутом и отправлять на каторгу2. Но даже такие драконовские меры помогали мало, и побеги продолжались.
Ещё одна беда состояла в том, что призывников приходилось учить буквально всему: иные сперва даже не разбирали, где право, агделево. Господствовавшая в XVIII веке линейная тактика требовала от солдат умения совершать сложные перестроения и манёвры, беспрекословно подчиняться командиру. Сплотить и обучить плохо подготовленных, недисциплинированных, боявшихся службы рекрутов можно было только с помощью умелых унтер-офицеров. Их-то и готовили гарнизонные школы.
В 1732 г. императрица Анна Иоанновна, по совету фельдмаршала Б.-К. Миниха, установила подробные правила, регламентировавшие все стороны жизни этих учебных заведений. Отныне на обучение можно было принимать солдатских сынов не младше семи лет. В школы могли также поступать дети офицеров, не принадлежавших к дворянству. Все ученики обеспечивались за казённый счёт обмундированием, питанием, книгами, письменными принадлежностями и т. д. В начале обучения дети занимались арифметикой, правописанием и строевыми упражнениями. Затем, в зависимости от способностей, их распределяли по четырём группам: 10 человек изучали геометрию и артиллерию, 20 человек — игру на музыкальных инструментах (гобое, трубе, валторне и др.), 10 человек — слесарное дело, и ещё 10 — готовились в писаря.
Руководство каждой школой осуществлял штаб-офицер из местного гарнизона, назначенный комендантом. «Строю» учил унтер-офицер, а правописанию — гарнизонный писарь, которые даже не получали за это жалования. Только для преподавания музыки приглашали наёмного учителя (чаще всего из иностранцев) и платили ему по 120 рублей в год.
В 1744 г. императрица Елизавета I приказала приравнять к гарнизонным школам так называемые цифирные школы, которые появились ещё при Петре I и неоднократно переподчинялись самому разному начальству. Первые заведения этого типа были предназначены для обучения арифметике и геометрии «дворянских и приказного чина, дьяческих и подьяческих детей». Руководство ими взяла на себя Адмирал-тейств-коллегия, а учительские должности занимали выпуск-
ники Навигацкой школы. Вскоре, однако, правительство решило дворян в цифирные школы не брать и отправлять недорослей в специальные военно-учебные заведения (Морскую Академию, Военно-инженерную школу и др.) или рядовыми в гвардию. В 1726 г. цифирные школы отдали на попечение Синода, полагая, видимо, что забота о малолетних — дело церковное. Синодальное начальство в ответ довольно резко заявило правительству о невозможности руководить заведениями, в которых преподаются преимущественно светские науки. В 1731 г. цифирные школы вновь подчинили Адмиралтейств-коллегий, но и военные моряки их принимать не хотели: ведь выпускники школ служили в основном в Сухопутной армии. Указ 1744 г., таким образом, стал для цифирных школ избавлением от безначалия и, одновременно, существенно расширил сеть гарнизонных школ.
Елизавета Петровна также распорядилась зачислять в гарнизонные школы, наряду с законными сыновьями солдат, незаконнорожденных и подкидышей. Тех из них, кому ещё не исполнилось шести лет, могли взять на воспитание все желающие, но по достижении указанного возраста опекуны должны были доставить мальчиков к губернатору для зачисления в школу. Если желающих принять детей не находилось, указ предписывал: «…Таковых для воспитания и дабы они вовсе без призрения и пропитания пропасть не могли, отдавать всякого чина людям, имеющим деревни, тако ж на фабрики и заводы, кто их из платежа подушного оклада взять захочет, и писать за ними в перепись равно как купленным и крепостным их людям»3. Таким образом, правительство, ради сокращения расходов на школы, отказывалось от части потенциальных военных, превращая солдатских детей в крестьян и рабочих.
Тем не менее штаты гарнизонных школ продолжали расширяться. В 1774 г. Екатерина II издала указ о расширении приёма в гарнизонные школы детей обедневших дворян, «хотя бы число их до тысячи случилось»4. Здесь следует заметить, что эта императрица вообще относилась к делу
образования с большим вниманием и всемерно старалась расширить сеть государственных школ разного уровня. Многие дворяне в то время полагались исключительно на домашних учителей, квалификация которых зачастую оставляла желать лучшего. Неслучайно одним из самых популярных образов в сатирической литературе XVIII столетия стал невежественный и бездарный учитель-наёмник вроде Вральмана у Д. И. Фонвизина. Далеки от совершенства были и частные пансионы. Правда, в столице действовали созданные ещё предшественниками Екатерины Сухопутный, Морской, Артиллерийский и Инженерный Шляхетные корпуса, которые обладали штатом опытных педагогов и готовили молодых дворян к военной службе. Но эти заведения просто не могли вместить всех желающих. Во многих мемуарах того времени содержатся рассказы о том, как родители «хлопотали» и «радели» об устройстве «дитяти» в тот или иной корпус, но далеко не всегда их усилия приносили успех.
Тем не менее даже обедневшие дворяне гарнизонные школы не жаловали. Одним казалась слишком примитивной их программа, другие не хотели, чтобы их дети учились вместе с солдатскими. Известный краевед и педагог Ф. А. Ушаков, характеризуя историю Псковской гарнизонной школы, очень выразительно писал, что она «тихо и скромно народилась на свет Божий…»5. И действительно, долгое время местные дворяне совершенно не интересовались судьбой школы, да и правительственные чиновники уделяли ей мало внимания.
Вступивший на престол в 1796 г. император Павел I, ещё будучи наследником, учредил в Гатчине приют для сирот солдат и офицеров, который затем стал именоваться Военно-сиротским домом. В ноябре 1797 г. это заведение переехало в Петербург, после чего все гарнизонные школы реорганизовали в его отделения. Псковское военно-сиротское отделение официально учредили 23 декабря 1798 г. Принимали в него по-прежнему и солдатских сынов, и сынов малоимущих офицеров.
Для общего руководства новыми заведениями в составе Военной коллегии появилась специальная Экспедиция о военно-сиротских отделениях, но непосредственный надзор за каждым из них осуществлял местный комендант. Согласно «Положению», принятому в 1798 г., детей следовало обучать «всему строевому и до воинской службы и ея порядка принадлежащему, грамоте, арифметике, барабанщичьей науке…»6. Впрочем, закон разрешал оставлять мальчиков в семьях, если родственники брались обучать их до 18-летнего возраста всему, что проходят в школе.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12