Педагогика по-кадетски

1 марта 1881 г. в Петербурге был убит революционерами-народниками император Александр И. На престол вступил его сын и наследник Александр III. Новый государь немедленно отправил в отставку многих либеральных министров своего отца. Уже 22 мая 1881 г. пост военного министра, вместо Д. А. Милютина, занял генерал-адъютант Пётр Семёнович Ванновский, а в июле того же года Главным начальником военно-учебных заведений стал генерал-лейтенант Николай Антонович Махотин. Практически сразу Махотин поручил сотруднику ГУВУЗ генерал-майору В. П. Коховскому составить записку о результатах развития военной школы и её нуждах. В представленном документе, наряду с признанием заслуг военных гимназий, содержалась и очень суровая их критика.
С особой тревогой Коховский писал о том, что многие юноши, окончив военно-гимназический курс, поступали не в военные училища, а в гражданские учебные заведения, пропадая, таким образом, для армии. Раньше, по мнению автора записки, «когда в империи существовало, сравнительно говоря, мало отраслей служебного и общественного труда», дворянство «заметно предпочитало службу военную всякой иной», но теперь оно «…в массе своей перестаёт быть щепетильным в выборе сфер служебного труда»85. Для укрепления традиционных связей между дворянством и армией Коховский считал необходимым сохранить в военном ведомстве общеобразовательные заведения, усилив в их воспитательной деятельности военный элемент.
О том, что тревога Коховского не была напрасной, ярко свидетельствуют и мемуары современников, и деловая документация. Обучавшийся в 1870—1877 гг. во 2-й военной гимназии в Петербурге Н. Лыкошин вспоминал: «Лучшие наши ученики переходили обыкновенно в гражданские учебные заведения: институт инженеров путей сообщения, горный, технологических инженеров и Академию художеств, а остальные шли в военные училища по баллам: лучшие
математики с 11—12 в среднем переходили в артиллерийские и инженерные училища, люди со средствами и любители пофрантить занимали вакансии в кавалерийском училище… простые же смертные выбирали одно из пехотных училищ»86. Понятно, что при таком «отборе» контингент пехотных училищ не мог выделяться высоким качеством. Судя по архивным документам, отток выпускников «на сторону» из Псковской военной гимназии был также весьма ощутимым, хотя и не таким большим, как в столичных гимназиях.
30 мая 1882 г. П. С. Ванновский представил Александру III доклад о реорганизации военных гимназий. В этом документе министр повторял многие выводы Коховского, но гораздо более подробно раскрывал необходимые, с его точки зрения, меры. «При исключительно общенравственных целях воспитания, присущих военным гимназиям, — писал он, — воспитанники этих заведений недостаточно подготавливаются к переходу в военные училища в смысле вступления их в положение и отправления обязанностей военнослужащего»87. По убеждению Ванновского, именно потому, что юноши не получали с детских лет «сердечного расположения» к офицерской службе, они избегали поступать в военные училища, а если всё-таки выбирали их, то с трудом приспосабливались к жизни в военной среде. Для преодоления сложившейся ситуации он советовал «придать военным гимназиям и в смысле военно-воспитательном значение приготовительных к военным училищам заведений»88. В докладе предлагалось восстановить деление воспитанников на роты, заменить гражданских воспитателей военными, усилить в старших классах преподавание строевой подготовки. Преобразованные таким образом военные гимназии должны были вновь получить наименование кадетских корпусов.
Ещё одним важным пунктом реформы П. С. Ванновский считал усиление благотворительного элемента. Например, оценивая введение в военных гимназиях конкурсных вступи-
*»‘ Лыкошин Н. Во 2-й Санкт-Петербургской военной гимназии // Кадет-михайловец. 1910. № 7. С. 27.
ю РГВИА. Ф. 725. Оп. 20. Д. 18. Л. 114. ««Там же. Л. 116.
тельных экзаменов, он писал: «Такая мера… оказалась тяжёлой для сирот и лиц, лишившихся здоровья на службе, не имевших материальных средств для лучшей подготовки своих детей к экзамену»89. Для облегчения материального положения военнослужащих министр рекомендовал сократить приём в кадетские корпуса «своекоштных» воспитанников и за счёт освободившихся мест создать обширные интернаты для офицерских детей, обучавшихся за счёт казны («казённокоштных интернов»). Вместе с тем Ванновский считал возможным разрешить доступ в кадетские корпуса выходцам из буржуазной среды.
Александр III одобрил все положения доклада за исключением пункта о приёме в корпуса детей буржуазии. При этом оценки царя часто носили очень решительный характер. Рядом с предложением об усилении военных начал в воспитании он написал: «это весьма важно», а напротив пункта о замене гражданских воспитателей военными — «конечно»90.
Высочайшим повелением 21 июля 1882 г. все военные гимназии получали наименование кадетских корпусов. Соответственно был учреждён и Псковский кадетский корпус. Ф. А. Ушаков по этому поводу писал в 1901 году: «Сама по себе история Псковского кадетского корпуса не может быть сложной уже потому, что он основан всего каких-нибудь 25 лет. Какая история может быть у 25-летнего молодого человека, который начал говорить, то есть заявлять о своём существовании, с 1881 года, а до этого времени он плакал, кричал не от восторга, а от щемяшей боли, которая придавливала его и нравственно, и физически»91. Конечно, подобная оценка деятельности Псковской прогимназии и гимназии выглядит излишне мрачной. Но бесспорно, что именно кадетский корпус в Пскове стал тем учебным заведением, которое снискало громкую славу далеко за пределами родного города.
Начало, однако, было очень непростым. Вскоре после переименования гимназий в корпуса ГУВУ 3 распорядилось о
89 Там же. Л. 118.
90 Там же. Л. 116, 117.
91 Ушаков Ф. А. Материалы для истории Псковского кадетского корпуса. Псков, 1901. Предисловие.
делении воспитанников на роты и, соответственно, об учреждении должностей ротных командиров. Затем началось увольнение гражданских воспитателей. Показательно, что в сравнительно короткий период с 1882 по 1889 гг. из Псковского кадетского корпуса было уволено 46 человек (140% от среднего количества увольняемых за всё время существования заведения) и принято на службу 48 человек. Только в 1882 г. из 19 служивших тогда воспитателей уволили семерых штатских: А. М. Яницкого, Г. И. Головкина, П. В. Каменского, И. А. Легницкого, А. А. Александрова, В. Е. Фёдорова, М. И. Лалетина. Одновременно на службу поступили три офицера: П. П. Скопин, Д. А. Афанасьев и Н. Ю. Майдель. В1883 г. увольнений не было, но в корпус приняли ещё одного офицера — капитана А. А. Кратирова, которому предстояло сыграть видную роль в развитии военной педагогики в целом. В 1884 г. заведение покинул ещё один штатский воспитатель, К. К. Скурский, и было принято три офицера: Е. В. Харитонов, В. Л. Кругликов, К. П. Андреев. Тогда же капитан Крейтер, прослуживший в Пскове всего год, перешёл воспитателем в привилегированный Пажеский корпус в Петербурге. Всего воспитателей стало 20 человек, причём 17 из них были военными. К1888 г. среди корпусных воспитателей оставался всего один штатский, а к 1890 г. все они являлись офицерами.
Постепенный характер замены штатских воспитателей военными был присущ большинству кадетских корпусов страны. Однако он вызывал недовольство многих видных и влиятельных военных деятелей того времени, полагавших, что П. С. Ванновский слишком медлит с ротацией кадров. Так, генерал Л. Л. Зеделлер (впоследствии командир стоявшей в Пскове 24-й дивизии) писал в декабре 1884 г. Главному начальнику военно-учебных заведений Н. А. Махотину: «Гражданские воспитатели, зная, что дни их, так сказать, сочтены, что оставление их при нынешних обстоятельствах сделано более в виде снисхождения, чем по убеждению в пользе, и уверенные, наконец, что выход любого из них, замена офицером желательна начальству, не могут уже, даже при идеальной добросовестности, относиться к принятым на себя обя-