Педагогика по-кадетски

Как видно из протоколов заседаний Педагогического комитета Псковского кадетского корпуса за 1886—1891 годы, служившие в заведении преподаватели и воспитатели главную опасность списывания и подсказывания видели в том, что они являлись обманом и поэтому способствовали развитию у детей «дурных сторон характера». Этот взгляд даже нашёл отражение в «Инструкции для кадет Псковского кадетского корпуса»: «Подсказы приносят только вред общему делу учения, давая повод малоприлежным небрежно заниматься в надежде на незаконную постороннюю помощь, кроме того, они приучают ко лжи и обману, весьма крупному пороку, зарождающемуся из малого»135. Раскрывая положение о необходимости воспитывать у кадет правдивость, «Инструкция» также подчёркивала: «Лжец — ненадёжный человек! Им нигде не дорожат, а в особенности в военной службе»136.
Вообще, как видно из отчётов офицеров-воспитателей,
133 Н. Ф. Лишённые юности // Досуг кадета-псковича. Париж, 1957. С. 50.
134 С-ыч Л. Обман в школе // Педагогический сборник. 1907. М» 3. С. 203.
135 Инструкция для кадет Псковского кадетского корпуса. Псков, 1903. С. 11.
136 Там же.
ложь в любом её проявлении наказывалась очень строго. За один и тот же проступок чистосердечно сознавшийся получал более лёгкое взыскание, чем лгавший. Эта практика полностью согласуется с мнением, высказанным офицером-воспитателем одного из столичных корпусов на страницах «Педагогического сборника»: «Шалун, беспокойный, дерзкий мальчик должен рекомендоваться воспитателями выше, чем послушный, почтительный, но лгун»137.
Широко распространённым среди воспитанников всех кадетских корпусов проявлением товарищества было сокрытие проступков друг друга. Даже в том случае, если какой-либо кадет наносил товарищу обиду, жаловаться воспитателю считалось позорным. «Ябеды и доносчики, — писал в своей статье «Что такое кадетские корпуса?» Г. Гуторович, — наказывались строго самими кадетами: провинившихся сажали на красное положение, т. е. никто с ними не разговаривал»138. Судя по документам Псковского кадетского корпуса, «фискалов», как сами дети называли доносчиков, могло ожидать и более суровое наказание, чем бойкот, — в виде побоев, причём довольно жестоких. О возможности такой расправы свидетельствуют и мемуары А. Спиридовича, обучавшегося в Нижегородском кадетском корпусе139.
Доносительство не поощрялось и большинством служивших в корпусах педагогов. Это даже нашло отражение в «Инструкции по воспитательной части» 1886 г., где имелся пункт, гласивший: «Отнюдь не следует вызывать явные, а тем более тайные, показания товарищей друг на друга»140. Подобная щепетильность, конечно, способствовала воспитанию у кадет честности и порядочности, но она же затрудняла поиск виновных, в особенности при разборе коллективных проступков. Вопрос о том, как действовать педагогу, если зачинщик группового нарушения дисциплины отказывается сознаться
‘» М-й Н. Антагонизм между воспитателями и воспитанниками // Педагогический сборник. 1904. № 4. С. 370.
118 Гуторович Г. Чю такое кадетские корпуса? // Кадетская перекличка. 1975. № 4. С. 37.
119 Спиридович А. Записки жандарма. М., 1991. С. 18.
140 Инструкция но воспитательной части для кадетских корпусов. СПб., 1905. С. 43.
добровольно, не сходил со страниц педагогической литературы на протяжении всего существования кадетских корпусов. Наказывать всех воспитанников, «не разбирая правого и виноватого», считалось непедагогичным, так как, во-первых, «порождало озлобленность в душах кадет», а во-вторых, значительно снижало авторитет воспитателя, превращая его в «безжалостного карателя». В «Инструкции по воспитательной части» отмечалось: «Особенно неблагоприятными в педагогическом смысле последствиями обычно сопровождается наложение огульных взысканий на целые группы». Наказание целого класса или отделения могло быть наложено в корпусах только с санкции директора. Но педагог не мог и вовсе отказаться от поиска виновного. «Раз-другой не открыв виновного, — писал «Педагогический сборник», — воспитатель рискует и на будущее время оставлять без должных мер воздействия массовые проступки»141.
Весьма интересным примером того, какие пути изыскивали педагоги для борьбы с массовыми проступками, служит протокол заседания Педагогического комитета Псковского корпуса от 7—9 декабря 1888 г. На нём рассматривались действия кадет 3-го класса, отказавшихся повиноваться ротному командиру Л. В. Грену, а после начала разбирательства упорно не выдававших зачинщиков. Один из членов Педагогического комитета, А. А. Таннер, в своём выступлении отметил: «Случай, когда двое или трое главных виновных остаются не разысканными, является для воспитательного заведения величайшим злом: воспитанники весьма легко могут проникнуться тем убеждением, что в жизни главные виновные могут быть и не разысканы, а потому могут пользоваться всеми благами жизни. Отсюда прямой вывод: делай, что угодно, умей хорошенько прятать концы и затем наслаждайся жизнью…»142.
В качестве способа дознания А. А. Таннер предложил применить перекрёстный допрос. Его поддержал преподаватель математики П. Ф. Рожанский, который считал также
‘*’ Правиков В. Без названия // Педагогический сборник. 1903. № 9 С. 270.
и2 ГАПО. Ф. Псковского кадетского корпуса. Оп. 1. Д. 75. Л. 194-194 об
необходимым «объявить кадетам, что сами товарищи должны подействовать на виновных с целью заставить их сознаться»143. Однако ротный командир М. К. Гейштор возразил на это, что подобная мера может вызвать насилие одних воспитанников над другими. Он также выступил и против перекрёстных допросов. «Перекрёстные допросы, —говорил педагог, — напоминают розыск, правда, весьма необходимый в государстве, но только не в школе. Государство не задаётся такими широкими целями при раскрытии виновных в преступлении, какие обязана преследовать школа: школа прежде всего воспитывает, и в этом отношении она идёт впереди государства и является основанием его прогресса, следовательно, и все приёмы, употреблённые в учебно-воспитательном заведении, должны быть весьма обдуманы и очищены от всего, мало-мальски соприкасающегося с чем-то противоречащим прямому, открытому пути. А кто же будет спорить, что розыск далеко не прямой путь»144.
В итоге Педагогический комитет принял решение отказаться от перекрёстных допросов. При этом многие педагоги в своих выступлениях подчёркивали, что следует поставить воспитательную работу таким образом, чтобы кадеты не просто воздерживались от дурных поступков, но и не позволяли совершать их своим товарищам. Сходное требование содержалось в «Инструкции для кадет Псковского кадетского корпуса»: «Кадеты должны понять, что истинное товарищество состоит не в том, что бы содействовать чему-нибудь дурному, а, напротив, в том, что бы помочь друг другу во всём добром и полезном и предостеречь товарищей от всего дурного»145.
Наряду с воспитанием интереса к военной службе и чувства товарищества большое внимание уделялось развитию у кадет исполнительности и дисциплинированности. Так, «Инструкция для кадет Псковского кадетского корпуса» содержала следующее указание: «Кадеты обязаны как высшим, так и непосредственным своим начальникам безуслов-
ш Там же.
144 Там же. Л. 195.
145 Инструкция для кадет Псковского кадетского корпуса. Псков, 1903. С. 12.
ным повиновением и должным уважением, исполняя точно и беспрекословно все их приказания»1″16. Развитие умения повиноваться было в корпусной педагогике одновременно и целью воспитания (как качество, необходимое военному человеку), так и важнейшим условием формирования всех остальных черт характера.