ПРОХОДИЛИ ВЕКА…

XVI век в истории Русского государства был бурным. К Москве присоединялись новые и новые территории. Для больших пространств нужно было надежное сообщение. Московское правительство большое значение придавало ямской скорой гоньбе. Для этого на дорогах устраивались «ямы» — специальные станции с лошадьми и ямщиками. Крупный ям был основан в Опоках, на самой оживленной в государстве дороге Москва — Новгород— Псков — Рига. Опоки были центром погоста, в который входили когда-то такие современные дновские деревни, как Юрково, Тресно, Нива, Костыжицы и другие. Обычно ямам выделялись земли, лесные угодья и податные деревни. Крестьяне податных деревень к ямской гоньбе никакого отношения не имели, но снабжали ямщиков хлебом, овсом и сеном.
Оживленная дорога играла большую роль в жизни прилегающих к ней территорий. Во время Ливонской войны по ней 25 лет двигались войска Ивана Грозного, и крестьяне были вынуждены их кормить, выполнять гужевую повинность, отрывать себя от работы в горячее время. В связи с войной увеличились государственные подати. Если прибавить к этому усиливающийся помещичий гнет, то станет ясно, насколько тяжела была жизнь крестьянина. Целые деревни мерли от голода и эпидемий, бежали от помещиков на Дон и на Урал. Деревенские улицы зарастали мелколесьем.
Новгородские Писцовые книги Шелонской пятины 1576 года перечисляют пустые деревни Смолинского погоста, прилегавшие к Дно: Чертены, Гривы, Скугры, Лишки, Тимошкино, Верхуручей, Ручей, Линец, Коното-пицы, Хвощ и другие. Позже большинство деревень вновь были заселены, но на память о некоторых остались лишь названия урочищ — Лишки, Линец, Коното-пицы…
В описи Дно 1576 rbsa перечислено 33 двора —из них 14 крестьянских и 11 ремесленников. В это время село принадлежало крупному помещику, владевшему десятками деревень, родственнику первого царского опричника Малюты Скуратова Афанасию Васильевичу Вельскому. По-видимому, Дно и многие близлежащие деревни попали в опричнину — особое владение царя и его телохранителей-опричников. Случилось это скорее всего после разгрома Новгорода в 1570 году, когда отряды всадников с собачьими головами у седел огнем и мечом уничтожили «измену» на Северо-Западе государства. Вероятно, в немилость попал и прежний владелец Дно князь Михайло Засекин.
Новый, семнадцатый век застал северо-западные окраины Русского государства в разоренном состоянии. Со времен Ливонской войны едва миновала четверть столетия, и пустошей было в несколько раз больше, чем сел и деревень. Правительство успело принять новые законы: был отменен Юрьев день — единственный день в году, когда крестьянин мог уйти от одного помещика к другому. К тому же был введен пятилетний срок сыска беглых крепостных крестьян. Это вызвало сильное недовольство, начались крестьянские волнения, вспыхнуло восстание Ивана Болотникова.
По дороге на Москву мимо запустевших дновских деревень прошло войско псковских стрельцов — оборонять белокаменную. Обратно по этой же дороге под сильной охраной в Псков «на жительство» провели 400 пленных болотниковцев.
В начале XVII века, воспользовавшись вторжением поляков, шведы захватили Новгородскую землю. В 1611 году вместе с другими новгородскими пригородами пал и Порхов. Порховское «окологородье», в том числе и восточные волости, оказались под властью врага. Население было обложено многочисленными налогами в пользу шведского государства и землевладельцев.
Тяжелы были гужевые повинности и содержание расквартированных в крае войск.
Благодаря героической обороне Пскова в 1615 году от войск шведского короля Густава Адольфа Россия смогла заключить со Швецией Столбовский договор на более или менее приемлемых условиях. Шведы покидали русские земли, разоряя города и деревни. Порховская крепость оказалась разграбленной, вся округа окончательно обнищала.
В руках Швеции осталась Ижорская земля, которой исстари владела Новгородская феодальная республика. Коренные жители — карелы и русские — были обложены налогами, их насильно обращали в католическую веру, заставляли служить в шведском войске. Это привело к тому, что около 50 тысяч карелов ушли с родной земли. Они селились в русских деревнях, строили свои. Какое-то количество карелов перелилось и в восточной части Порховского уезда. По-видимому, несколько семей осели в деревне Щилинка, так как деревню и сейчас называют Карельокой. В течение веков переселенцы усваивали русский язык, обычаи, одежду.
В конце XVII — начале XVIII века дорога Москва — Новгород — Псков еще имела ‘большое торговое и военно-стратегическое значение. По ней шли в Прибалтику войска Петра I, чтобы окончательно утвердиться на берегах Балтийского моря. Еще не закончилась война со шведами, а на Неве уже шло строительство Санкт-Петербурга. Оно всей тяжестью легло на плечи русских крестьян, особенно крестьянского люда близлежащих территорий. К берегам Невы с топорами и пилами, нередко закованные в цепи (чтобы не сбежали в пути) шли тысячи строителей. Каждого десятого мужика посылали туда и дновские деревни.
В 1712 году Петербург был объявлен столицей, и хозяйственно-административное тяготение близлежащих
территорий резко изменилось. Большое значение в первой половине века приобрела дорога, идущая через Порхов на север. Она проходила недалеко от границ нынешнего Дновского района, и крестьяне села Дно и окружающих деревень везли припасы для своих господ, которые жили в Петербурге. Тянулись помещичьи обозы. Шагали караваны гусей, «обутых в лапти» из песка и смолы, которых по барокой прихоти гнали за 300 верст к госпедскому столу. По этой же дороге торопились в новый торговый порт купцы — везли на продажу лен, пеньку, канаты, воск и многое другое.
На протяжении почти всего XVIII века в административном отношении Порховский уезд подчинялся Новгороду. Однако в 1777 году он вошел в состав Псковского наместничества.
К тому времени Дно стало одним из довольно крупных селений на востоке уезда. Село давно переросло Смолино, некогда бывшее центром погоста и волости, и само стало волостным центром.
В округе появились имения новых крупных помещиков. Правительство Екатерины II щедро раздавало государственные и церковные земли дворянам. Самым крупным помещиком в Порховском уезде стал граф Апраксин. Ему принадлежали и многие деревни на востоке уезда.
И помещичье, и крестьянское хозяйство велось самым примитивным образом. Поле обрабатывалось деревянной сохой да бороной из еловых плах с сучьями. Помещики брали с крестьян оброк, заставляли работать на барщине. Порки, издевательства над крепостными были в порядке вещей. Крестьянин полностью зависел от помещика. Однако далеко не всегда, лишенный всяческих прав, он сносил издевательства.
В 1777 году крепостные графа Апраксина в Порховском уезде подняли восстание, в котором приняли участие около 3000 человек. У дворян еще была свежа 8 памяти крестьянская война под водительством Пугачева, и начальство послало в имение Апраксина войска. Однако военной команде подавить восстание не удалось, оно распространилось на соседнюю вотчину. Напуганная недавней пугачевской войной, Екатерина II, которой было доложено о восстании, не решилась на кровавую расправу, да и злоупотребления Апраксина своей властью были так велики, что царица приказала учредить над его имениями опеку.