ПРОХОДИЛИ ВЕКА…

Отечественная война 1812 года всколыхнула все слои русского народа. Своим жарким дыханием она коснулась и Псковской губернии: левое крыло французской армии повернуло на север и в своем движении должно было пройти по псковским землям. История не сохранила имен простых крестьян, жертвовавших последней копейкой, а когда было нужно, и самой жизнью для победы над врагом. Среди дворян Псковской губернии, принимавших участие в Отечественной войне, были и помещики Порховского уезда. Наиболее известен из них Николай Михайлович Бороздин — генерал-лейтенант, владелец деревень Костыжицы, Сухарево-Бороз-дино и Горушка. В армии Барклая-де-Толли он командовал кирасирской бригадой, принимал участие в Бородинском сражении. В боевыхмействиях также принимал участие его брат Михаил Михайлович — тоже генерал.
Из других порховичей, участников войны, можно назвать ротмистра Е. И. Зарина, генерал-майора А. И. Кострова, капитанов А. М. Мицкевича, Н. С. Карамы-шева и других.
Война пробудила самосознание русакого народа. Крестьяне, вынесшие на своих плечах все ее тяготы, ждали от царя «послаблений» — отмены крепостного права. Но их надежды не сбылись.
После восстания декабристов в 1825 году распространились слухи, что «вольности» для крестьян все же готовятся. Крестьяне порховских помещиков Ноинского и Цеэ решили написать царю жалобу на своих хозяев. С челобитной послали ходоков. К царю жалобщиков, конечно, не допустили. Бумагу отправили псковскому губернатору. Вернувшись, ходоки сообщили крестьянам, что мер по их жалобе не принято. Это явилось сигналом к открытому выступлению в деревнях Бельково, Стрелицы, Ручьи, Малышеве и других.
Солдаты порховокой команды не справились с восставшими. В дело вмешался губернатор, пославший на помощь войока. Произошли настоящие бои крестьян с солдатами. Руководители восстания были сосланы в Сибирь, сотни крестьян перепороты.
Осенью 1826 года отказались повиноваться помещику Апраксину крестьяне деревни Коляница. Причины волнений были те же: нищета и нещадная эксплуатация. За год до описываемых событий в Колянице случился пожар. Деревня сгорела. Однако, не считаясь с этим, потомок Матвея Апраксина, над вотчиной которого после восстания 1777 года была учреждена опека, 1брал с коляницких крепостных оброк натурой и деньгами, заставлял их работать в строящемся имении Апраксино.
Крестьяне отказались платить недоимки, которые все росли и росли, а также подчиняться помещику. Была написана челобитная псковскому губернскому предводителю дворянства. Изоту Михайлову, Ивану Стефа-нову и Федору Григорьеву поручили доставить ее в Псков. Из Порхова в Коляницу приехали исправник и уездный предводитель дворянства, уговаривали прекратить бунт. Однако их не слушали.
Два месяца продолжалось неповиновение. Крестьяне поклялись друг друга не выдавать и отправили ходоков к царю, наивно полагая, что найдут у него защиту. В
конце концов в Коляницу была прислана рота солдат и распределена по дворам на постой. Взяли двенадцать «зачинщиков», однако двоих — Ивана Стефанова и Федора Григорьева — не нашли.
Волнения в Колянице были подавлены, но даже губернский прокурор после следствия вынужден был доносить министру юстиции: расследование показало, что если даже оброк, взимаемый с крестьян, и «справедливый, то очень неумеренный».
Волнения крестьян Порховского уезда, в том числе и восточных волостей, продолжались. Чем блиэке была отмена крепостного права, тем больше беззаконий н же-стокостей творили помещики.
Крепостные помещика Криштановского работали на барина даже в воскресенье. У них были мизерные наделы земли. Крестьяне полностью обнищали. За любую провинность Криштановокий нещадно бил их. Сам, лично. «За отягощение своих крестьян» он был «наказан»: имение отдали в опеку. Случилось это в 1851 году, но документы 1853 года гласят: «в селе Речка Криштанов-ский по-прежнему полный хозяин. Этот Ноздрев Порховского уезда бьет крестьян, дерзит полиции. На самодура и раньше заводились дела, но ему все сходило с рук».
Во второй трети XIX века помещиками в Дно были Абадуров и Ноинокий. Будучи самодуром вроде Криштановского, Ноинский признавал для крестьян только два имени: Андрей и Авдотья. Если крестьяне приходили к нему с какой-нибудь просьбой, обязательно спрашивал, как их зовут. Зная о «причудах» барина, Иван называл себя Андреем, и Марья — Авдотьей. Иначе прогонит прочь.
Крестьяне отвечали новыми волнениями. Порховский исправник доносил властям: «В Порховском уезде дух своеволия крестьян и неповиновение их владельцам уси-
ливаегся до такой степени, что недостаточно одних убеждений полиции без строгих мер».
Рост волнений ясно дал понять правительству: крестьяне жить по-старому не намерены. Тщательно, с учетом всех интересов помещиков была подготовлена отмена крепостного права. Крестьян заставили выкупать земли, которые фактически были крестьянскими, обрабатывались ими исстари. Больше того — помещикам «прирезали» землю от крестьянских наделов. Во время реформы в Порховском уезде от крестьян отобрали 22,3 процента земель. Начались пореформенные волнения. В докладе министру внутренних дел псковский губернатор сообщал: волнениями охвачен весь Порховский уезд. Открытые выступления против манифеста наблюдались в 26 имениях.
В конце 1860-х — начале 1870-х годов началось народническое движение. Народники видели в крестьянстве силу, способную сокрушить существующий строй. В Псковской губернии народническое движение распространилось довольно широко. Особенно сильным оно было в губернском центре и в Торопецком уезде. Пропаганду своих идей народники вели и в Порховском уезде. Самыми активными из них были поэт Ольхин и местные учителя Михайлов и Антонов. Однако народники не сумели привлечь на свою сторону крестьян, для которых их идеи оказались чуждыми.
…В 1890 году в восточных волостях уезда было несколько больших сел и деревень с населением от 400 до 600 человек: Михайловский погост, Выскодь, Межник, Карельская Щилинка, Корьхово… В Дно насчитывалось около 500 жителей. Село раскинулось по обеим берегам речки Ильменки, или Суковки, как чаще ее называют (берет начало у деревни Суки). Речка делила село на два конца — Ильинский (ныне район улицы Красина) и Вознесенский (улица Социалистическая).На Ильменке
Между концами села стояло имение Ноинских. На речке был устроен проточный пруд, по берегам разбит парк. У запруды стояла мельница, приносившая помещику немалый доход, так как зерно на помол привозили крестьяне многих окрестных деревень. На левом берегу стояла Михайловская церковь.
К концу XIX века уже состоялось расслоение деревни, и дновские концы поражали своими контрастами: двухэтажные хоромы кулаков и торговцев, а рядом — избенки бедноты. Торговцы имели каменные сараи, лавки. В целом село считалось в округе богатым. В нем была даже «промышленность»: один мастер по мяльным машинам, два кузнеца, три бондаря, два сапожника и два портных. Вместе со всей Россией Дно жило дремотной жизнью. Но вскоре в эту дремоту должно было ворваться детище девятнадцатого «железного» века и заявить о себе гудками паровозов.
В 1895 году, как отмечал В. И. Ленин, начался пролетарский этап освободительного движения в России. Примечательно, что именно в это время и в Дно появляется рабочий класс.
После поражения царского (Правительства в Крымской войне и отмены крепостного права в стране началось интенсивное железнодорожное строительство. Ведя прокладку железных дорог, царизм стремился укрешпь мощь самодержавия, преследовал военно-стратегические цели. Передовые же люди России видели в «железке» условие дальнейшего промышленного развития, средство пробуждения самых темных уголков страны.
За десятилетие, предшествовавшее XX веку, была построена 21 тысяча верст железных дорог, в том числе линия Бологое — Псков. Ее строительство началось в 1893 году. Дно должно было стать одной из шестна-лиати станций, которые предусматривались на этом участке Московско-Виндавской железной дороги. Ветку