Псков — феодально-муниципальная община.

Московское же влияние в Пскове все усиливалось и усиливалось. Москва уже стала серьезно думать, как бы сделать Псков своим вассалом. Московская дипломатия зондировала почву в этом направленна. 14 лет после того, как псковичи просили московской помощи для заключения мира с Витовтом, а именно в 1441 году, московский великий князь Василий Васильевич потребовал, чтобы псковичи помогли ему в войне против Новгорода, что и было исполнено. При. заключении мира же псковичей, кажется, и не спрашивали, так как летописец говорит: „и князь великий докончил мир с Новгородом, как за себя, так и за Псков». Еще раньше, в 1436 году, Москва прямо прислала во Псков князя, не спрашивая веча, но потом все — таки извинилась и взяла своего ставленника обратно. В 1446 году Москвой уже был прислан во Псков настоящий агент, князь Александр Черторизский, который, принимая свою должность, уже целовал крест не только псковскому вечу, а прежде всего своему сюзерену, московскому великому князю, как его вассал и наместник. До того времени московские князья не вмешивались во внутренние дела Пскова, но теперь стали это делать. Псковский князь, обыкновенно назначаемый из бедных родственников великого князя, стал сперва московским соглядатаем, а потом и провокатором. Псковское вече не мбгло уже приглашать нравящихся ему князей, а непонравившихся беспрепятственно удалять, но должно было испрашивать князя у Москвы, сопровождая свою проеьбу щедрыми подарками, а в случае неприятностей со своим князем могло лишь на него жаловаться, прося об отозвании.
Торговым республикам северо-западной Руси, Пскову и Новгороду быстро близился конец. Во-первых, мировые центры торговли переместились; торговля вышла из континентальных морей, Средиземного и Балтийского, на необ’ятный простор океана. Древняя Ганза оказалась в стороне от новых путей и должна была зачахнуть. Кр6ме*того, натуральное хозяйство во всей Европе изживалось и заменялось капиталистическим. Это давало возможность некоторым мощным хозяйственным об’единениям одним ударом подчинить себе более слабые. На Руси все мелкие области быстро поглощались Москвой или Литвой. Москва жадно смотрела на Новгород, который владел крупными богатствами и, кроме того, служа посредником между ней и Европой, наживал немалую прибыль. Новгород ненавидели как московский купец, так и московский землевладелец и оба надеялись на его богатое наследство. Новгород должен был пасть и пал в 1477 году, так как почти все его богатые колонии на севере уже были захвачены Москвой: московский купец торжествовал экономическую, победу над новгородским.
Но Псков дожил до 1510 года. Это об’ясняется сравнительной бедностью Пскова и его большей покорностью Москве. Псковский купец не был серьезным соперником московскому, сам сознавал это и оттого его до поры, до времени щадили.
Псковская история до 1510 года представляет интерес лишь как картина манипуляций московской дипломатии, являющихся смесью азиатского цинизма и европейского иезуитского ханжества. Обнаглевшие московские сатрапы играли с древним вечевым городом, как кошка с мышью.
Интересен в этом отношении эпизод со смердами. Уже выше говорили мы про смердов-арендаторов земли, которые не имели права голоса на вече. Как видно из летописи, это был самый обездоленный класс псковского населения. Кроме того, что давали землевладельцу часть собранного им урожая, они должны были еще платить в городскую казну известные подати или нести натуральные повинности. Конечно, вся тяжесть почти непрерывающихся войн лежала на плечах смерда. Разоряемый войной, без инвентаря и скота он все-таки должен был исполнять свои повинности и платить подати под угрозой жестокого наказания. Оттого неисправные смерды должны были спешно эмигрировать заграницу. В Новгороде эта нелегальная, но массовая эмиграция смердов давала себя чувствовать очень сильно, так что нередко приходилось принимать меры к улучшению положения их. Во Пскове смерды были двух категорий—арендаторы боярских и монастырских земель и арендаторы муниципальных земель Господина Великого Пскова, т.-е. псковского государства. Отношения смердов к городу были зафиксированы особой смердьей грамотой, которая хранилась в ларе святой Троицы, т.-е. государственном архиве.
В тгатересах московского князя было лишить Псков тех доходов, которые он получал со смердов, т.-е. лишить муниципалбную общину всяких финансовых прав на окружающее «го деревенское население и смердов сделать своими данниками. Как видим, вопрос имел очень важное значение для экономики Пскова. Псковские князья—наместники прилагали старания к разрешению этого вопроса, в желательном для Москвы направлении. Они составили поддельную смередью грамоту* которая увеличивала дань в пользу князя, но почти совершенно освобождала смердов от обязанностей к муниципалитету Подлог мог быть’ сделан только с ведома главнейших псковских сановников, на которых, надо полагать, московский агент подействовал подкупом, оба посадника принадлежали к псковским родовитым семьям, обласканным Москвой. Подделка была обнаружена16 мая 1483 года, когда смерды оказались исполнить свои обязанности и была вынута для справки смердья грамота. Разоренное вече напало на виновников, но те убежали в Москву. Имущество виновных было конфисковано, а сообщники фальсификаторов казнены. Наместник московского князя, конечно, не мог быть подвергнут никакому наказанию. Москва же, получив сведения о происшедшем как со стороны веча, так и со стороны наместника, стала ревностно отстаивать подделывателей. Великий князь потребовал, чтобы смердья грамота была признана, конфискация с имения подделывателей снята, они сами восстановлены в прежних должностях, а князю—наместнику принесено извинение.
Псковичи еще раз послали посольство в Москву, но ответ был тот же. Тогда псковское вече раскололось на две враждебные партии: бояр и житьих людей—с одной стороны, на городскую мелкоту и своеземцев—с другой. Более обеспеченные классы населения были заинтересованы в. сохранении веча и добрых отношений с Москвой, а на городскую и деревенскую мелкоту теперь легли все те дани и натуральные повинности, от которых смерды отказались. После бурного веча, когда выявился полный разрыв обеих партий, меньшие люди отправили свое частное посольство в Москву, которое, правда, недоехало, так как в тверских лесах якобы, по несчастной случайности, оно погибло. Вскоре было послано и третье посольство, но, несмотря на свой торжественный характер, получило очень грубый ответ и должно было вернуться ни с чем. Тогда вече должно было волей-неволей признать поддельную смердью грамоту и извиниться перед ее авторами. Мало того, вече должно было принести еще повинную великому князю за ослушание, а для этого послать в Москву торжественную делегацию во главе с главным виновником всей смуты, князем наместником. Но примирились псковичи с таким положением ненадолцр. В 1485 году как будто была найдена прежняя, настоящая неподдельная смердья грамота.
Какой-то священник, перечитывая грамоты у наровских смердов, нашел будто бы пропавший документ; один из смердов вырвал у него находку и скрыл, за это был арестован и его поступок оглашен на вече, где среди заинтересованной городской и деревенской демократии произвел громадную сенсацию. В Москву сейчас же снарядили новое посольство, как будто тут действительно дело зависело от какой то грамоты. В Москве послов еле приняли, говорили с ними пренебрежительно и ответа никакого не давали, обещая прислать специальную комиссию для разбора всего этого дела. Приехала ли комиссия, неизвестно, но положение, очевидно, осталось без изменений.

Страницы: 1 2 3 4 5

Опубликовано 22 Сентябрь 2010 в рубрике Хозяйство псковской губернии