Реставрация и освящение древнего Мирожского храма

Давно-давно, еще в доисторические для Руси времена, на левом берегу реки Великой, при впадении в нее небольшой речки Мирожки, где ныне расположен Мирожский монастырь, находилось поселение одного из племен, составивших впоследствии громадную Российскую империю. Археологические находки медных вещей на этом месте показывают, что поселение это было уже в бронзовый век. Географическое положение этого места очень неудобно. Отделенный от Пскова рекою Великой, этот поселок был со всех сторон открыт для вражеских, очень частых в древнее время, набегов; да и сама почва, на которой он стоял, не имела никаких удобств для поселения, — она представляла известковую скалу, едва прикрытую тонким слоем земли. Основываясь на таких соображениях, археологи предполагают, что с этим местом связано какое-нибудь религиозное воспоминание, которое и привело сюда жителей, — полагают, что здесь стоял языческий храм или жертвенник какому-нибудь идолу. Когда же на Руси распространился свет Христова учения, то на этом же месте, где предки наши привыкли поклоняться языческим богам, был выстроен храм Истинному Богу и основан монастырь. Сначала храм был деревянный, а в 1156 году Новгородским епископом Нифонтом был заложен каменный в честь Преображения Господня, существующий и поныне. Можно думать, что монастырь существовал на этом месте еще ранее, так как уже при постройке Нифонтом храма в нем был игуменом преподобный Авраамий. Со времени основания каменного храма в Псковской летописи Мирожский монастырь упоминается довольно часто. За время такого продолжительного существования монастырь, несомненно, много перенес невзгод. Как составляющий один из посадов, или предместий, Пскова, он должен был переносить все те бедствия, какие вынес Псков, и бедствия эти должны были отражаться на нем еще более, чем на городе, так как он не был защищен и при каждой осаде Пскова был занимаем неприятелем. Так, известно, что при осаде Пскова Польским королем Стефаном Баторием на колокольне монастыря были поставлены неприятельские пушки, из которых стреляли по городу калеными ядрами. (Колокольня эта теперь не существует. Полагают, что она была круглая, вроде башни. Существующая теперь звонница более позднего происхождения.) Но, несмотря на все эти невзгоды, главный храм, построенный Нифонтом, уцелел.
В восьмидесятых годах прошлого столетия секретарем Псковского археологического общества Н. А. Строкиным обращено было внимание членов этого общества на то, что из-под штукатурки древнего Мирожского храма местами проглядывают рисунки, и высказано было предположение, впоследствии оправдавшееся, что это — фрески, современные самому храму. После этого, по ходатайству того же общества, Императорская академия художеств взяла храм под свое покровительство, отпустив 10 тысяч рублей на предварительные изыскания и пообещав отпускать деньги в количестве 10 тысяч рублей ежегодно еще два года на дальнейшую реставрацию храма. Работы, как по изысканию, так и по поручены академику В. В. Суслову. Суслов в 1889 году присту-
пил к работам — снял плитяной пол в церкви, поставил леса, отбил местами штукатурку, покрывавшую фрески, и скопировал эти фрески на кальки. Но этим его работы и закончились, так как академия художеств уже в следующем — 1890 году по непредвиденным обстоятельствам прекратила отпуск денег, и древний храм с отбитой местами штукатуркой начал сильно страдать от сырости. Так он простоял до 1892 года, когда епархиальное начальство приказало оштукатурить наружные стены его на монастырские средства. Между тем ходатайства об отпуске средств на реставрацию продолжались, и в 1897 году 6 августа по Высочайшему соизволению Святейшим Синодом была учреждена особая строительная комиссия под председательством М. П. Боткина. Комиссия эта поручила работы по укреплению стен храма архитектору Ф. П. Нестурху, а реставрацию фресок суздальским живописцам под руководством Н. М. Сафонова, известного возобновлением фресок в Московском Благовещенском соборе.
По своей древности фрески Мирожского монастыря составляют замечательную археологическую редкость на Руси, так как таких старых памятников древнерусского искусства сохранилось очень немного. Известны только фрески Киево-Печерского собора XI века и Киево-Кириллова монастыря XII века. Кроме того, на севере России сохранились также два памятника XII и XIII века, а именно фрески Спасо-Нередицкой церкви близ Новгорода и Старо-Ладожской церкви св. Георгия. По характеру своему фрески Мирожского собора ближе подходят к Спасо-Нередицким. Хотя они и не так хорошо сохранились, но зато среди них есть немало таких, каких нет не только в Спасо-Нередицкой церкви, но и нигде в России. Стиль фресок, по определению профессора Н. В. Покровского, иератический (жреческий, священный. — Н. Л.), в котором религиозная идея преобладает над свободным творчеством художника и в котором художник подчиняется установившемуся взгляду на задачи религиозного искусства. Относительно же национальности художников, писавших фрески, нельзя сказать определенно, были ли они греки или русские, хотя характер письма, несомненно, греческий. Все фрески представляют собою более или менее верные копии с греческих образцов, и даже надписи на них сделаны по-гречески.
В настоящее время все работы по реставрации собора вполне закончены: фрески подновлены, стены, пришедшие было в ветхость, укреплены, иконостас поставлен новый, из белого мрамо-
pa, сделанный в Италии. Главною заботою руководителей при реставрации храма было удержать тот стиль, тот характер, каким отличались древнерусские храмы. Эти заботы увенчались успехом, и теперь древний Мирожский храм, с его драгоценными фресками, вполне похож на храмы первых времен христианства на Руси.
27-то минувшего августа храм этот освящен в честь Преображения Господня Преосвященным Псковским и Порховским Сергием, в сослужении архимандрита Мефодия — настоятеля Псково-Печерского монастыря, ректора Полтавской духовной семинарии, архимандрита Гавриила, настоятеля Мирожского монастыря архимандрита Николая, ректора Псковской духовной семинарии протоиерея А. И. Лебедева, настоятеля кафедрального собора протоиерея М. И. Лавровского и прочего духовенства. По окончании богослужения Владыка сказал поучение. На торжество освящения собора приезжал из С.-Петербурга товарищ Обер-Прокурора Святейшего Синода, тайный советник Владимир Карлович Саблер. Пел хор архиерейских певчих.
Итак, теперь Псковичи обладают замечательным памятником старины и могут молиться Господу Богу на том месте, где еще задолго до принятия христианства молились их предки-язычники, и в том самом храме, в котором с первых времен христиан’ ства на Руси молились их предки-христиане. Сколько мыслей, сколько чувств должен возбуждать в благочестивом Псковиче один вид этого храма, и с каким благоговением и усердием он должен молиться в нем.
А. А. Л.
(Из «Псковских епархиальных ведомостей»
№ 18 за 1902 год)

Опубликовано 22 Сентябрь 2010 в рубрике Храмы и монастыри