В огне войны

Как бы там ни было, но ко времени отступления добровольческого корпуса из Пскова в ноябре 1918 года пермикинский батальон представлял из себя вполне боеспособную воинскую часть, хотя, конечно, его обеспечение желало много лучшего. Правда, в обороне Пскова батальон; частая не принял, но по обстоятельствам, которые от него не зависели. Утрой 25 ноября, накануне начала наступления советских войск на Псков, командир стрелкового корпуса Неф распорядился передать телеграмму на Талабские острова с приказом отряду Пермикина высадиться на восточный 6epei озера, захватить Елизаровский монастырь, где находился полк красных, и з 1тем выйти в тыл противника. Однако немецкие связисты телеграмму не передали, а когда прибыл русский офицер-связист, его не подпустили к аппарату. По этой причине Талабский батальон оставался на месте, в то время как красный полк, выйдя из Елизаровского монастыря, подошел к проволочным заграждениям, защищавшим Псков с севера, и после переговоров с немецкими солдатами беспрепятственно проник в город (Смолин А. Белое движение на Северо-Западе России).
Батальон покидал острова на двух пароходах, лодках и карбасах (большая рыбачья лодка), нагруженных, помимо солдат, оружием, пулеметами, двумя орудиями. За день до отправки произошел инцидент с исчезновением замка от одного из орудий. Пермикин среагировал жестко: если через сутки замок не найдется, он расстреляет каждого десятого жителя Талабс-ка. На другой день замок от орудия был найден у дверей Никольского храма священником Колосовым. Кроме того, с батальоном уходило несколько пленных красноармейцев, хотя большинство тех, кто составлял некогда советский гарнизон на Талабске, остались на островах. Спустя почти два месяца, в январе 1919 года, газета «Псковский набат» писала о необходимости перевоспитания красноармейцев, которые «вначале сдались Пермикину в
плен, а затем участвовали вместе с его отрядом в набегах на советский берег». На острове Верхнем был так же оставлен лагерь, в котором находились более сорока военнопленных и интернированных лиц. Это подтвердил в своих показаниях на допросах в 1940 году Г.И.Копьев, бывший в то время комендантом Талабских островов.
К 1 декабря Талабский батальон уже высадился на западном берегу Чудского озера и двинулся к Юрьеву на соединение с кавалерийским отрядом С.Бу-лак-Балаховича, который вел оборонительные бои с наступавшими с юга русскими и латышскими частями 7-й армии под командованием М.Васильева. Но к 20-м числам декабря совместная оборона русских белогвардейских и эстонских частей была прорвана, Юрьев пал, после чего Красная Армия продолжила наступление на Пярну, Вильянди, Пайде и в начале января 1919 года была уже в 30 километрах от Ревеля.
Однако через несколько дней эстонские войска, получив значительную помощь со стороны Антанты и финнов, а также воспользовавшись стратегическими ошибками штаба 7-й армии, переломили ситуацию, и перешли в наступление. В нем принимал участие и Северный белогвардейский корпус (бывший Псковский), к тому времени вошедший в подчинение главнокомандующему Эстонской армией И. Лайдонеру. В результате этого наступления, которое длилось до конца марта 1919 года, объединенным эстонским и русским белогвардейским войскам удалось оттеснить части Красной Армии до границ Эстонии с Петроградской и Псковской губернии. К апрелю месяцу подразделения Северного корпуса дислоцировались вдоль этих границ.
Талабский отряд разместился на острове Пийрисаар, расположенном в юго-западной части Чудского озера. Здесь же разместился и Георгиевский отряд капитана Микоши, который ранее нес внешнюю охрану Пскова. Оба отряда, вместе с отрядом Балаховича участвовали в наступательных операциях на восточном берегу озера. Накануне одной из таких вылазок, когда Талабский батальон собрался на молебен, его посетил командир 2-й бригады Северного корпуса генерал А.П. Родзянко, который писал об этом в своих воспоминаниях: «Я впервые познакомился с Талабским отрядом, люди которого напоминали своим видом настоящих солдат и произвели на меня самое хорошее впечатление». В тот же день приказом Родзянко «рыбацкий батальон» был переименован в Талабский полк. В апреле 1919 года 2-я бригада, а с нею вместе и Талабский полк, были переброшены с псковского направления под Нарву, где уже шла подготовка к наступлению на Петроград.
В Нарве пермикинцы вначале расположились в помещениях Кренгольмс-кой мануфактуры, а затем заняли позиции в Гунгебурге (Нарва-Йыесу). В мае, поступив под общее командование полковника Вятского полка Ветренко, та-лабцы захватили переправы через реку Плюссу с целью обеспечения форсирования ее наступающими белыми войсками.
Участие в первом наступлении на Петроград в мае-июне 1919 года было настоящим крещением для Талабского полка. Марш-бросок из Кикерино в село
Выру, прикрытие Семеновского полка во время его перехода на сторону белых, разгром красного полка на гатчинском направлении (лишь 8 верст не дошли талабцы до самой Гатчины) — все это дало основание Родзянко оценить действия полка, как «блестящие», а ротмистру Б.Пермикину «за отличное руководство в боях» получить звание подполковника. Тогда Талабский полк насчитывал уже 1500 человек.
В июле-августе в составе 2-й дивизии генерала Ярославцева (после Гражданской войны, в эмиграции, он станет священником) Талабский полк участвует в ожесточенных оборонительных боях на Лужском фронте. Полковник А.С. Гершельман, командовавший тогда 4-й батареей, оставил воспоминания о своих встречах с людьми Талабского полка, в том числе и с его командиром: «Солдаты верили Пермикину и любили его, так как он был храбр, осторожен и редко заботливый командир. Он знал значение продовольствия для психики солдат, и это дело поставил великолепно. Офицеры ценили его и боялись… Перми-кин высказывал мне свой взгляд, что он всегда предпочитает, не цепляясь за местность, быстрым отходом вывести, в случае неудачи, свою часть из-под удара и тем ее сохранить. Он считал неправильным отход на виду у напирающего и имеющего успех противника. Собственно говоря, это прием партизанский, пригодный для отряда, имеющего самостоятельную задачу и действия которого не связаны с действиями прочих частей фронта… Талабцы смело наступали, но были менее устойчивы при обороне».
22 августа 1919 года Б.С.Пермикин получает не совсем обычный приказ командующего Северо-Западной армии генерала Н.Н.Юденича:
«Полковнику Пермикину, командиру 3-го стр. Талабского полка, взяв в свое распоряжение полки: Конно-Егерский, Семеновский и Талабский, 2 конных батареи, 3 бронепоезда и 2 бронемашины — арестовать в городе Пскове чинов штаба генерал-майора Булак-Балаховича, замешанных в беззаконных действиях, весь состав личной сотни Булак-Балаховича, и представить их в мое распоряжение для расследования и предания суду виновных… Командирам частей беспрекословно исполнять приказания полковника Пермикина КАК ИСХОДЯЩИЕ ЛИЧНО ОТ МЕНЯ (выделено в тексте приказа — O.K.). В случае неподчинения какого-либо приказания виновный в нарушении этого будет предан военно-полевому суду».
Чем же вызван столь необычный приказ главнокомандующего белой армии? Обычно его появление объясняют тем, что С.Н.Булак-Балахович, который получил неограниченную власть в занятом еще 25 мая эстонцами Пскове, занимался грабежами, открытым разбоем, вымогательством, производством фальшивых денег, что возмущало не только население и общественность города, но и военное командование. Однако, судя по той спешке и стремительности, с которыми готовился арест зарвавшегося «батьки» и его ближайшего окружения, тут были и другие мотивы.
Сепаратистские настроения и атаманская вольница, присущие Балаховичу i поддерживаемые эстонцами и англичанами, были известны командованию СЗА