Однако не хлебом единым жив человек. Живя в Юрьеве (Тарту), Копьев мно­го читает, осмысливает пережитое, начинает писать. В1924-25 годах он публикует две брошюры «Неизбежное» и «Быть или не быть», где поднимает проблемы, остро волновавшие тогда русскую эмиграцию: в чем причины поражения белых армий в Гражданской войне, какова дальнейшая судьба русского воинства, оказавшегося за рубежом. Поводом для написания этих брошюр стало знакомство Григория Ива­новича со статьей, опубликованной в белградской газете «Старое время» под ха­рактерным заголовком «Армия». И хотя статья была подписана анонимом «Писа­тель», Копьев без труда догадался, что автором ее был генерал П.Н.Краснов. Не случайно в своих брошюрах Григорий Иванович постоянно ссылается на красно-вский роман «От двуглавого орла к красному знамени».
Разбирая статью именитого генерала, Копьев резко критикует ее основные по­ложения, которые сводились к тому, что главная вина за поражение белых армий лежит на русском народе. Он-де сермяжный не понял всей возвышенности белой идеи, ее святости. Нет, возражал Копьев, русский народ никогда не шел против государственного строя, он «всецело был озлоблен только на тех «верноподдан­ных» плутократов, которые темной тучей окружали нашего добродушного и чис­того сердцем Государя». Начинать надо не с гимнов, а с «покаянного признания всех грехов, совершенных офицерами в продолжение этих десяти последних лет», когда одни воевали, адругие «пьянствовали, развратничали, воровали, спекулиро­вали, били в морду и требовали честь, потеряв на нее всякое моральное право». Не соглашался Копьев и с противопоставлением автором очерка «Армия» кадровых офицеров старой армии офицерам военного времени не в пользу последних. «Разве вы не знаете, что вся черновая работа на фронте в Великую войну и в войну с Интернационалом сделана нами — офицерами производства военного времени? Разве вы не знаете…, что нами водились солдаты в атаки и разведки?»
Рассчитывая на отклик, Г.И.Копьев обе свои брошюры послал в редакцию га­зеты «Старое время», а несколько позже — и великому князю Николаю Николаевичу. Однако отзыва так и не дождался. Видимо, «верхи» военной эмиграции не хотели принять главную мысль, заложенную в этих книжках: «старым путем идти строить новую родину нельзя». Подобные взгляды в среде белой эмиграции были не ред­кость. За отсутствие новой национальной программы у руководства РОВСа его резко критиковал мыслитель и публицист И.Л.Солоневич, газету которого «Голос России», правда, значительно позже, читал Копьев. Сходные мысли в последние годы своей жизни высказывал и Б.В.Савинков, хотя и с других позиций.
Разочарование в политической жизни эмиграции было полным. Именно тогда, в середине 1920-х годов, Г.И.Копьев, по его собственному призна­нию, «устав жить среди эстонского населения, так как все равно мы — эмиг­ранты были в Эстонии гражданами второго сорта, решил идти обратно на ро­дину, чтобы остальную свою жизнь посвятить именно ей». Поскольку путь в большую Россию, в родной ему Псков, был для него заказан, он направился в Печорский край.
Конечно, не сразу и не вдруг нашел Копьев свое место в «малой России». Вначале, подрядившись в помощь эстонскому землемеру Кыйвомяги, съез­дил на разметку хутора в Изборскую волость, в деревню Малые Мильцы, благо, что учился этому делу еще в землемерном училище. Потом, в конце 1925-го, и сам переехал в Старый Изборск, где к тому времени жили и Мо-делькины. Устроился мотористом на электростанцию у предпринимателя Ива­нова, у которого также работал киномехаником Николай Моделькин. Только начал было приживаться, но тут изборский «кинематограф» вместе с электро­станцией не выдержали расходов и обанкротились. Пришлось Григорию Ива­новичу наниматься в батраки к одному местному крестьянину.
Здесь, в Старом Изборске, Г.И.Копьев впервые включился в культурно-просветительное движение, ходил в «просветиловку», так называли тогда Рус­ский дом изборяне, работал помощником режиссера драматического круж­ка, организовал оркестр народных инструментов, занимался хоровым делом. Копьев был одним из организаторов постройки на народные деньги часовни Корсунской Божьей Матери по проекту архитектора А.Владовского — она и поныне стоит рядом с древней Изборской крепостью.
Весной 1928 г. Г.И.Копьев, получив постоянную работу в ссудосберега-тельном банке, переезжает на жительство в Печоры. Мало-помалу устраивает­ся и его личная жизнь: в 1930 г. он женится на печерянке Е.И.Вересовой. Прав­да, вначале Елизавета Ивановна все сомневалась в своем выборе: Григорий Иванович — человек немолодой, одевался бедно, имущества никакого, сам из эмигрантов. Зато потом, когда пожили вместе, она не могла нарадоваться мужу, всю последующую жизнь говорила: «Я такого золотого человека никогда не встречала, да и вряд ли когда встречу».
В 1932 г. Г.И.Копьев принял эстонс­кое гражданство, тогда же поменял свою настоящую фамилию Афанасьев на ту, под которой он остался в памяти у печерян. Много лет спустя, будучи уже под след­ствием, он объяснял смену фамилии тем, что в Эстонии ходили слухи: все фамилии, 1 происходящие от русского личного име­ни, будут меняться на эстонские, особен­но у служащих учреждений. Вот он и ре­шил взять фамилию своих предков — Ко­пьев. Кроме того, «изредка занимаясь ли­тературным трудом», он хотел иметь бо-] лее оригинальную фамилию.
То, что эстонские власти ревниво отно-I сились ко всем русским именам, фамилиям и названиям и всякий удобный момент ис­пользовали, чтобы перекроить их на свой чухонский лад — широко известно. Достаточ­но вспомнить, сколько исконно русских де-| ревень в Причудье потеряли по этой причи­не свои дивные старинные названия. А уж с простыми русскими людьми и подавно не считались: например, Воронины одним росчерком чиновничьего пера станови­лись Варесами («варес» — ворона). Однако думается, в принятии новой фамилии был у Григория Ивановича еще один серьезный резон, связанный с историей, которая немало омрачила первые годы его проживания на Печорской земле.
Мечта вернуться домой, на родину не оставляла Копьева с первых дней эмиграции. Поселившись в Изборске, он написал несколько писем отцу в Псков с просьбой узнать, есть ли какие возможности для возвращения в Советскую Россию таким, как он. Некоторое время спустя в дом, где квартировал тогда Копьев, пришел незнакомый человек с запиской, в которой говорилось, что его отец, Иван Афанасьевич, ожидает его около границы и что человек, при­несший эту записку, проведет его через «проволоку».
В тот же вечер, с наступлением темноты, Копьев в сопровождении незна­комца отправился на встречу с отцом. Через границу, до которой было рукой подать, они перешли благополучно, но на советской стороне их задержал по­граничный патруль и препроводил на ближайшую пограничную заставу в дерев­ню Шахницы. Допрашивал Копьева начальник заставы. Выслушав объяснения Григория Ивановича о причинах перехода им границы, начальник заставы зая­вил, что тот может вернуться на родину и видеться с отцом, но при условии, если согласится выполнять некоторые задания. Если же Копьев откажется от этого предложения, то он будет судим за нелегальный переход границы, как шпион, и тогда ему уже никогда не увидеть ни дома, ни родителей.
На вопрос Копьева, где же его отец, начальник заставы сказал, что отец его находится в соседней деревне, но Копьев сможет встретиться с ним только в следующий раз, когда он принесет нужные им данные. После этого разговора ему показали участок границы, где он может перейти незаметно для эстонских пограничников, и Копьев ни с чем вернулся в Изборск.


Страницы: 1 2 3 4

Опубликовано 18 Сентябрь 2010 в рубрике Белогвардейцы Пскова

Если Вам интересна эта тема - дополнительный материал Вы найдете в статьях:
  • ЧЕРТЕЖНИК ИЗ ПЕЧОРСКОЙ УПРАВЫ (Г.П.Захаров)
  • «Я СЛЫШАЛ ПЛАЧ РУССКИХ ДЕТЕЙ…» (Л.И. Солнцев)
  • Печорский ковчег


  • Новое на сайте:

  • Для нагревания табака от компании glo
  • Погружение в мир ставок и увлекательного азарта
  • Крем Сустарад: для суставов он станет как целебное зелье
  • Калькутта красочная
  • Сочиняшка: сайт где есть всё для любителей литературы и не только